Полная несостоятельность третьей политической манифестации украинофильского режима в виде петлюровцев объясняется достаточно просто: она (как и предыдущие ипостаси «украйинськойи дэржавы») возглавлялась разнообразным сбродом и недееспособными подонками.

В своем донесении в Вену посол Австро-Венгрии граф Форгач писал, что«он тщательно ищет среди нынешнего возглавления Украины людей, если не широко образованных, то хоть просто разумных, но не находит их. «Все они, — признаёт он,— находятся в опьянении своими социалистическими фантазиями, а потому считать их людьми трезвого ума и здравой памяти, с которыми бы было можно говорить о серьёзных делах, не приходится. Население относится к ним даже не враждебно, а иронически-презрительно» [21] .

Вот как характеризовал руководителей УНР Сергей Шелухин, работавший в те годы министром в украинском правительстве: «Работа этой части интеллигенции, хотя и незначительной, но благодаря духовной дефективности и патологической жажде власти над народом и всем — была разрушительной. На деле они показали себя бездарной и разрушительной силой, лишенной от природы конструктивного мышления. Я два раза, по необходимости, был министром юстиции и оба раза отказался, после попытки работать продуктивно в составе неспособного партийного большинства. Проявив жажду власти, эти люди создавали негодные правительства, какие уничтожали свободу нации и не выявляли ни малейшей способности к конструктивной работе. Узость понимания, свойство думать по трафарету, недостаток критики, самохвальство, нетерпимость к инакомыслящим, упрямство, неспособность разобраться в фактах, непригодность предвидеть и делать выводы из собственных поступков, неустойчивость и недостаток чувства настоящей ответственности за работу — их отличительные свойства («Украина», Прага, 1936 г.)» [22] .

Естественно, что власть, состоявшая из подобных персонажей, была лишена народной поддержки. К «разбудови украйинськойи национальнойи дэржавы» малороссийский мужик оставался глух и равнодушен. Идеологическая абстракция «Украины» его совершенно не интересовала. Единственное, что интересовало народ – это земля. Но социалист Петлюра выглядел очень невнятно на фоне сильного, агрессивного коммунизма большевиков, подкреплённого жёсткой диктатурой пролетариата, ЧК и набравшей силу в борьбе с «белыми» Красной армией. К тому же большевистская пропаганда была намного мощнее, последовательнее и эффективнее чем петлюровская. Именно поэтому у петлюровцев, которые так и не смогли в организационном плане подняться выше неконтролируемой атаманщины и полубандитских формирований, шансов на победу не было.

Как свидетельствовал Владимир Винниченко, при Петлюре «атаманом мог стать всякий, кто хотел. Главным атаманом выдавалось удостоверение, что такое-то лицо уполномочено формировать «отряд», ему давалось несколько миллионов рублей, и новый атаман начинал свою деятельность. Разумеется, ни отчётов, ни контроля, ни ответственности за деньги и за свою деятельность эти «национальные герои», по примеру «главного национального героя», не признавали. Формально они как будто подчинялись главному атаману, но в сущности эта честолюбивая «балерина» боялась этих атаманов, заискивала их расположения и не смела ни за какие преступления наказывать этих героев, чтобы не потерять среди них популярности.

А потому эти атаманы и атаманцы свободно раскрадывали деньги, пьянствовали, бесчинствовали и устраивали еврейские погромы» [23] .

В плане государственного управления, ситуация была примерно такой же. «Вся деятельность «социалистического правительства» представляла собою злостную карикатуру на правительство, - писал Винниченко. – […] в каждом «министерстве» были громадные штаты чиновников, скопившихся всё в том же несчастном Каменце и беспорядочно суетившихся, точно толпа обывателей на пожаре. Все они за свою бесцельную суетню получали жалование, все бюрократически грызлись между собой, подсиживали, арестовывали друг друга и вносили ещё большую деморализацию и разложение в общую жизнь» [24] .

По сути, вся так называемая «украинская революция» 1917-1919 годов, для простого малороссийского народа была лишь грабежом. В то время как «белые» дрались за «единую и неделимую Россию», «красные» - за «мировую революцию», а «свидоми» - за «украинский национальный социализм», простой народ Юго-Западного края без всяких лозунгов и красивых идей грабил и убивал помещиков. Мотивация его действий не шла дальше личного надела земли без господ и городских начальников. Это был предел его мечтаний и хотений. Даже если он и вставал ситуативно на сторону какой-то политической силы, то лишь для того, чтобы было легче грабить и удерживать награбленное. Как с иронией констатировал теоретик украинского консерватизма Вацлав Липинский: «Понятие «Украина» подменивалось понятием «десятины» земли, обещанной тому, кто запишется в украинскую партию эсеров и будет голосовать «за Украину». Вместо патриотизма героичного, патриотизма жертвы и любви, создавался, нигде на свете невиданный, какой то патриотизм меркантильный, с расценкой на земельную валюту: за Украину давали десятины» [25] .

Из приведённых фактов и свидетельств очевидцев несложно понять, что Украинская народная республика была изначально обречена на гибель. Нежизнеспособность УНР предопределялась абсолютной недееспособностью «свидомых» политиков в деле государственного строительства. С другой стороны, простой народ Малороссии не имел ни малейшей потребности в строительстве некой нерусской «Украины», суть и смысл которой он не понимал. Простому народу была необходима лишь земля без помещиков и начальников. УНР это ему дать не могла ни при Грушевском, ни при Скоропадском, ни при Петлюре.

Цикл третий: Украинская Социалистическая Советская Республика

Как было отмечено ранее, во всех революционных событиях 1917-1919 годов простого малороссийского мужика интересовал лишь свой земельный надел. К «измам», которыми тыкали в физиономию друг другу политические противники тех лет, простой народ оставался равнодушен. Более того, он их не понимал и понимать не желал. Нужны ему были лишь личные десятины, поэтому и смотрел он на всё происходящее сугубо через призму земли.

Наиболее убедительными в обещании десятин были большевики. Их лозунг «земля – крестьянам» был хитом политического сезона. Однако победа большевиков в гражданской войне и создание в марте 1919 года Украинской Социалистической Советской Республики дали крестьянам землю ненадолго, ограничив их право на плоды собственного труда продразвёрсткой, которая проводилась продармией, организованной и действующей по принципам регулярной армии.

Когда сельский мужик понял, что за лозунгом «земля – крестьянам» стоит рабочий с винтовкой, а город хочет кушать и кушать хочет «по законам революционного времени», то есть без платы за съеденный хлеб, любовь к большевизму у селян моментально прошла. В коммунистах они увидели очередных захребетников и разорителей, которых надо встречать пулемётами. Большевики это прекрасно понимали, однако у них не было особого выбора. Задача удержания власти была выше любви крестьян к идеалам коммунизма и советскому государству. А чтобы удержать власть, коммунистам нужен был хлеб.

Война между крестьянскими повстанцами и советской властью развернулась в 20-х годах на огромном пространстве от Западной Сибири до правобережной Украины, охватив всю территорию бывшей Российской империи в виде отдельных частных выступлений и столкновений с властями. Однако основным театром боевых действий стали хлебопроизводящие районы: Чапанная война в Среднем Поволжье и Вешенское восстание на Дону весной 1919 г., Вилочное восстание в Среднем Поволжье весной 1920 г., а вслед за ней Махновщина в Чернозёмном центре с осени 1920 г., потом Махновщина на Украине и Западно-Сибирское восстание, продолжавшееся до конца 1921 г., а местами и до 1922 г.